Журналиста LTV7 слили, как русские школы

Понимаете, в чем дело, вот вы ходите на работу много лет, день в день. У вас есть коллеги, руководство. С кем-то вы выходите перекурить или на обед, с кем-то выезжаете вместе на шашлыки, с кем-то просто вежливо здороваетесь. Это очень часто так бывает, что коллеги и даже руководство становятся друзьями или приятелями. Практически невозможно работать в довольно плотном коллективе и не обсудить что-то личное, не относящееся к работе. А это сближает. Ты доверяешься, тебе доверяются. Неизбежно.



Особенно это касается журналистов, наверное. Разговор — наша профессия. Здание Латвийского телевидения долгое время было и моим домом. Журналистов с других каналов я никогда не называл конкурентами. Я всегда считал их коллегами. Мне кажется, они отвечали взаимностью. Мы делились нужными контактами, подстраховывали друг друга на съемках, да и просто общались, сталкиваясь на перекурах. Так правильно, как мне кажется.

Журналиста LTV7, ведущего программы «Точки над i» Олега Игнатьева слили по той же схеме, что и русские школы, которые слили сами учителя, побоявшись открыто выступить в защиту образования. Нацблок разыграл джокера — госязык на госканале. Игнатьев встал в позу заявив, что его передача предназначена для русскоязычной аудитории, а во время дискуссии тяжело использовать синхронный перевод. Руководство решило не ссориться с потенциальным работодателем и пожертвовало фигурой. Так тоже бывает.

Я не могу понять тех, которые из первого абзаца. Те, кто здоровался с ним ежедневно, встречаясь в коридорах здания Латвийского телевидения, садился за один стол в кафе «У Эльзы», ездил на шашлыки. Нет, я прекрасно понимаю, что их публично-высказанное «фи» ничего не изменило бы в уже решенной судьбе Игнатьева. Такие вопросы, увы, не решаются народным негодованием.

Я могу даже допустить, что он сам попросил не рисковать из-за него: возможно, я бы сделал именно так. Но я не могу понять, как можно промолчать в такой ситуации. Как можно продолжить ходить на работу и делать вид, что ничего не произошло. Не написать хотя бы пару слов в Facebook о том, что вам безумно жаль, что вашего коллегу «ушли» несправедливо.

Страх за свое место? Я не знаю. Я никогда не боялся за место, хотя, возможно, я и не прав в этом. Но, простите за пафос, я не понимаю, как можно бояться перестать быть журналистом и при этом не бояться перестать быть человеком. Второе ведь гораздо страшнее. Да и первое без второго, на мой взгляд, невозможно.

Алексей Стетюха