Беларусь пытается обменять внешнеполитическую лояльность России на снятие торговых ограничений, но в ответ получает лишь туманные обещания, считает политолог Иван Преображенский в статье на Deutche Welle.
Источник: AFP-LETA
В Минске прошел Высший Госсовет России и Беларуси. Формально Владимир Путин и Александр Лукашенко встретились, чтобы вместе решить, как дальше управлять Союзным государством. В реальности же это были просто переговоры делегаций двух стран, ведь само Союзное государство, похоже, существует только на бумаге.
Минск оказался важнее футбола
Путин прилетел в Минск, променяв матч Россия — Египет на встречу с Лукашенко. Вряд ли российский лидер любит своего белорусского коллегу сильнее, чем футбол. Просто Беларусь очень важна для Кремля, хоть там и не хотят это публично признавать.
Иван Преображенский
Раздражение читалось на лицах практически всех участников российской делегации. Особенно «рад» поездке в Минск был Дмитрий Медведев, которого с Лукашенко связывает долгая взаимная неприязнь. Однако выбора у россиян не было. Дата встречи была оговорена заранее.
Глядя на выражение лица российского премьера, я думал: вот она — новая кремленология. Только по лицам и угадаешь, каковы на самом деле отношения двух стран. Официальные декларации по итогам саммита об этом умалчивают. Одни победные реляции.
В реальности достижений не заметно — не рассорились и ладно. Главные вопросы решают президенты двух стран один на один. Причем, как рассказал мне один из очевидцев российско-белорусских встреч на высшем уровне, Лукашенко с Путиным договориться всегда удается. Но уже потом, когда встречаются министры, обычно выясняется, что обе стороны трактуют эти договоренности совершенно по-разному.
Политика обмана
Россия и Беларусь, под дружные рассуждения о вечном братстве, расходятся все дальше. Например, в Минске все сильнее недовольны попытками приватизировать победу во Второй мировой войне. По словам Лукашенко, прозвучавшим незадолго до встречи с Путиным в Москве, кому-то в России «неймется». Кому именно — вопрос риторический, достаточно послушать того же Путина.
И хотя понятно, что такие заявления для белорусского лидера — в первую очередь, способ поднять ставки перед переговорами с россиянами, все же очевидно, что за этими словами скрывается и реальное недовольство. У Беларуси — страны, потерявшей в войне больше всего населения в процентном соотношении, — свой миф о войне. И он конфликтует с российским. Причем, как и для россиян, для белорусов их миф — основа современной белорусской идентичности.
В свою очередь, в Москве не доверяют Минску во внешней политике. От белорусов все время ждут предательства, пытаются поймать их на заигрывании с Западом. Поэтому на заседании Госсовета приходится подписывать и программу согласованных действий в области внешней политики. Кстати, ее наличие говорит о том, что остаются и несогласованные. Например, в отношении Украины и Крыма.
Не способствуют дружбе и регулярные торговые войны. Совсем недавно в очередной раз Россия запретила ввоз белорусских молочных продуктов. Споры о цене нефти и газа полтора года назад вообще едва не привели к разрыву союзных отношений. Да и сегодня они дают о себе знать, о чем прямо говорил на встрече в Минске Лукашенко.
Кстати именно в разгар конфликта из-за цены на российский газ между Россией и Беларусью фактически была восстановлена граница, что особенно заметно сейчас — в дни проведения Чемпионата мира по футболу. Польских журналистов с российскими визами снимают с поезда белорусские пограничники, а их российские коллеги создают на белорусско-российской границе временные пропускные пункты для иностранцев. Кстати, подозреваю, что эти пункты там и останутся после завершения ЧМ-2018, несмотря на все взаимные заверения в дружбе и любви до гроба.
Парадокс в том, что чем сильнее сходство российского и белорусского авторитарных режимов, тем больше у них противоречий. Когда все завязано на одного лидера и его настроение, договариваться, а тем более поддерживать сложные партнерские отношения трудно.
Так что граница между Россией и Беларусью будет все прочнее, а понимания между ними — все меньше. Даже вопреки тому, что в интересах Москвы сохранить последнего верного военного союзника, а Минска — и дальше получать российскую экономическую помощь.
Leave a Reply