Так называемые добровольческие батальоны территориальной обороны Украины в 2014 году формировались из «патриотически настроенных граждан». Не отказывали даже иностранцам. В том числе и тем, кто просто хотел пострелять по живым мишеням.
Бойцы батальона «Айдар» в городе Счастье Луганской области, 2014 год.
Владислав и Максим — граждане одной из постсоветских республик. Воевать в Донбасс летом 2014-го их позвали товарищи по фанатскому движению — болельщики футбольного клуба «Динамо» (Киев). В составе «добробата» они участвовали в боевых действиях в Луганской области.
Наемниками Владислав и Максим себя не считают — им не платили денег, снаряжение и все необходимое для фронтового быта приобретали за свой счет. К идейным тоже себя не причисляют. Сложись судьба по-другому, могли бы воевать и на стороне ополчения. Но поскольку среди их друзей были киевские «ультрас», а не фаны донецкого «Шахтера», вопрос выбора не стоял.
«Просто интересно было пострелять по живым мишеням. По тем, кто, как говорили наши друзья, разваливает Украину. Попробовать себя в боевых условиях, как в страйкболе, только по-настоящему. Почему не воевали за ДНР или ЛНР? А нас туда не звали, и друзей у нас там не было. Но ничего против „сепаров“ мы не имели. Никаких идейных причин воевать за одну из сторон у нас не было», — объясняет Владислав.
Не было и боевого опыта. Владислава, правда, пытались на родине призвать в армию, пообещали, что попадет в спецназ. Но что-то не срослось, и военная служба для него кончилась, толком не начавшись. Его родителям удалось «уговорить» военных врачей, и Владислава комиссовали. «Бордюры красить, плац мести? Не-е-ет, это без меня», — рассуждает «доброволец».
А вот вольница в украинском «добробате» молодых людей очаровала. Ни шагистики, ни строгой дисциплины, ни отчетности, ни ненужных вопросов.
«Никакой бюрократии — просто приходишь, показываешь паспорт. Расписываешься только за выданное оружие. Никому твое прошлое не интересно: кто ты, откуда, умеешь стрелять или нет. Это был такой клуб по интересам — для тех, кому хотелось повоевать. Приезжали к нам со всего мира: бывший СССР, Западная, Восточная Европа. Страйкболисты целой командой прибыли «побегать по зеленке», — вспоминает Максим.
По словам Владислава, жизнь в «добробате» несильно отличалась от махновской вольницы. «Какая документация? Лето 2014-го на Украине — помните, что было? Анархия неслась по всем закоулкам. Учитывали лишь стволы — оружие, которое нам выдавали. Тут какой-то контроль был. Это же не регулярная воинская часть! Не смешите меня. Мы располагались в каком-то брошенном детском лагере. Там оборудовали и стрельбище, и штаб, и все остальное», — говорит он.
Подобная же «махновщина» процветала и в других добровольческих батальонах. Дисциплина в каких-то пределах поддерживалась, но до регулярной армии было далеко. Из кадровых военных были только инструкторы. Они учили стрелять, взаимодействовать в составе группы с соседними подразделениями.
Поскольку батальоны относились к территориальной обороне, их снабжали местные власти, а по факту — как получится.
«Черт его знает, откуда еду привозили. Какие-то волонтеры это делали. Мы такими вопросами не заморачивались. Мы пострелять приехали, а не в политику лезть», — добавляет Максим.
Те же волонтеры нередко нас вывозили на передовую, иногда и на своих машинах. Когда выезжали в зону боевых действий, жили в заброшенных административных зданиях, школах.
Особенности добровольческого батальона сказывались и на отношениях с местными. «Население? Оно было на нашем участке прорусское такое. Идейных украинцев это задевало, а нам было все равно. Мы местных вообще не воспринимали, так — деталь ландшафта», — без эмоций излагает свою точку зрения Владислав.
О своей недолгой «службе» в «добробате» Владислав и Максим не жалеют, но повторить этот опыт не хотели бы. «Что я вынес из войны? Все — лживые и продажные твари. Все эти герои — лохи и терпилы, попавшие в ситуацию, из которой им пришлось как-то выкручиваться», — подытоживает Максим.
Leave a Reply