Балтийские страны вынуждены подводить не слишком оптимистичные итоги почти тридцати лет свободы и осознавать вассальную сущность собственных государств.
В Литве, у деревни Мирославас, снесли памятник советскому Воину-Освободителю (он стоял на месте одного из самых первых танковых сражений Второй мировой войны). В Польше продолжают снос памятника Благодарности Красной армии. Зачем и почему именно сейчас, размышляет обозреватель Ирина Алскнис.
Когда обсуждают уничтожение советских памятников в Европе, в чем особо усердствуют прибалтийские республики и как раз Польша, обычно задаются вопросом «зачем?»
Зачем это нужно властям и правящим элитам данных государств? В чем подоплека происходящего и какие цели ставят перед собой люди, принимающие соответствующие решения?
Иногда в их действиях пытаются искать рациональные мотивы — и даже находят их. Иногда аналитики обращаются к таким материям, как национальная психология, исторические травмы и психологические комплексы этих стран — и тут тоже обнаруживается материал для осмысления и обсуждения.
Но представляется, что не менее интересным является другой вопрос: почему именно сейчас?
Более десяти лет назад в Таллине развернулись известные события вокруг Бронзового солдата, и нельзя не признать продуманность — пусть и иезуитскую — действий эстонских властей в этом деле.
Во-первых, они добились своего, несмотря на мощные общественные протесты. Продемонстрировав, что, как говорится, «они здесь власть».
Во-вторых, перенос памятника на самом деле стал тогда «щелчком по носу» Москве. Стоит напомнить, что в конце нулевых Россия на Западе воспринималась как окончательно списанная со счетов геополитическая сила. Соответственно, Таллин удачно пнул «полудохлого льва», который пытался — безуспешно в тот момент — доказать, что он еще что-то может и его мнение надо учитывать.
Ныне ситуация, конечно, радикально изменилась, и теперь куда более уместной выглядит аналогия с моськами, лающими на слона. Это, безусловно, создает впечатление поразительной, прямо-таки безбашенной храбрости: надо же, такие маленькие, а не боятся огромной агрессивной России, которая может их раздавить одним движением.
Пока Россия находилась в состоянии глубокого упадка, более похожего то ли на агонию, то ли на угасание, ее ближайшие западные соседи вовсе не проявляли такого усердия в борьбе с наследием «оккупантов», ограничиваясь отдельными «перформансами». Однако стоило России вновь оказаться в топе ключевых и могущественных держав мира, как их битва с памятниками предыдущей эпохи становится все более бескомпромиссной и бешеной.
Оставим за скобками смешные версии о зловещих планах Кремля по завоеванию маленьких свободолюбивых республик и их готовности принести себя в жертву ради торжества свободы, демократии и цивилизованного мира, который осознает злодейскую сущность России и примерно накажет ее.
Однако есть факты, с которыми не поспоришь. Во-первых, Россия на самом деле вернулась в клуб сверхдержав, демонстрируя, пожалуй, самую высокую эффективность внешней политики с использованием силовой составляющей.
Во-вторых, глобальная политическая система действительно все глубже погружается в турбулентность с проявлением все более тревожных признаков, свидетельствующих о нарастании именно военной напряженности между главными геополитическими игроками.
В-третьих, историческая судьба Восточной Европы — быть буфером между Россией и Западом, ну и плацдармом борьбы между ними во всех формах, включая самые острые.
Зачем в этой ситуации не просто «дергать тигра за усы» (прозападная ориентация любых «братушек» в России воспринимается философски — в конце концов, это просто политика), а совершать абсолютно ненужные с точки зрения политики и откровенно святотатственные в глазах российского общества и государства действия? А ведь как раз так воспринимается в России уничтожение мемориалов солдатам Великой Отечественной войны, освобождавшим эти территории от нацистов.
Почему именно сейчас и почему именно так — чтобы по-настоящему задеть резко усиливающуюся Россию за живое? И чтобы она хорошо запомнила происходящее?
Скорее всего, все разнообразные объяснения данного феномена содержат в себе частицу верного ответа. Правы и те, которые утверждают, что дело просто в частных интересах конкретных представителей национальных элит, которым лично выгодно проводить данную политику. И те, которые ссылаются на неизбывные психологические травмы предыдущих исторических периодов, преодолеть которые так и не удалось нашим соседям.
А возможно, дело просто в России как таковой.
Она являет собой живой пример того, как можно и как могло было быть. Извечный объект для сравнения и зависти. А сейчас особенно, поскольку умудрилась в очередной раз вернуться на мировую арену во всем своем великодержавном блеске — и это после того, как мир ее почти похоронил.
А балтийские соседи вынуждены подводить не слишком оптимистичные итоги почти тридцати лет свободы от России и ее диктата и осознавать вассальную сущность собственных государств, где заокеанская (или брюссельская) метрополия просто сменила московскую.
Что ж, если нет возможности играть на равных и участвовать в создании новой мировой системы, как это делает Москва наравне с Вашингтоном, можно попытаться остаться в истории геростратами — борцами с памятниками.
Правда, уже сейчас можно сказать, что толку все равно не будет.
Потому что возле демонтируемого памятника советским солдатам в Варшаве по-польски написали: «Памятники не забудем. Боевое братство чтим».
Ирина Алкснис
Leave a Reply